Петербургский сыск. 1870 – 1874 - Игорь Москвин

Назоров решил съездить в Парголово и на месте пораспрашивать о Вавилове. Кто такой? Каких лет? Местный ли уроженец или приезжий?

Коляску брать не стал, тем более, что переоделся в крестьянское платье. Посчитал, что не следует появляться в вотчине Вавилова городским щёголем. У Казанского собора сел в двенадцатиместный дилижанс, заплатил четвертак мелкими медными монетами и через час вышел на пыльную площадь возле почтовой Парголовской станции. Первым делом зашёл в трактир Егузинского, чтобы там расспросить местных о Вавилове и послушать новости. Охочи иной раз селяне на откровения с незнакомцами, которых один раз увидели, и может быть, в жизни никогда не встретят.

Проведённое время в трактире считать пустой тратой времени Василий Иванович не стал. Крестьяне, хоть народ немногословный, но если что скажут, так не в бровь, а в глаз. О Вавилове отзывались, как о человеке, который за грош мать родную продаст, купит, а потом снова выставит на продажу, но уже втридорога. Кроме вышеуказанного качества, сельский старшина обладал хваткой и прикупил в пользование все четыре мелочные лавки Парголова, что давало ему возможность драть три шкуры с крестьян, которые брали товары в долг. А раз человек попал в кабалу, то долг только имел возможность увеличиваться, но ни в коей мере сходить на «нет». В одно время подбирался к трактирному промыслу, но здесь постигла неудача, обломал зубы о господина Егузинского, но не успокоился, открыл портерную лавку. А здесь и подоспела тяжба с наследником Федяйкина, сам-то старший помер, а вот сын его нанял такого шустрого господина, что тот не только земли незаконно купленные Вавиловым вернул, но и такие деньжищи истребовал, что сельский старшина до сих пор не в духе. Грозил и Божьим судом, и кричал, что со свету сведёт, да кто воспримет всерьёз угрозы?

Теперь лучше к Вавилову не подходить. До сих пор зол, как чёрт. Потерять такие деньги! Ежели ты, говорили Назорову, хочешь наняться к сельскому старшине, то сейчас не подходящее время. Лучше вон к управляющему Федяйкина иди, тот расширяет хозяйство и работники, ой, как ему надобны.

Получалось, Вавилов на словах слишком имел большие связи в уезде и в столице, а на самом деле, кроме Новосельцева и обратиться ему не к кому. И чтобы организовать не то, чтобы убийство, а покушение, кишка тонка. Подтверждение этому нашлось там, где сыскной агент, не ожидал – в Городской Управе, где начал наводить справки про господина Новосельцева, который оказался не «человеком со связями», а трусливым, боящимся каждого шороха, чиновником, вцепившимся в место члена Городской Управы и отрёкшимся от своего компаньона, с которым когда-то путём махинаций отобрали земли у Федяйкина. Не так просто найти двух душегубов, чтобы нанять их для свершения гнусного дела. Их надо знать или, хотя бы знать тех, кто имеет приятелей, готовых ради денег на всё. Сомнительно, хотя чем чёрт не шутит. Сколько раз жена сговаривалась с полюбовником или муж с полюбовницей, чтобы извести законные половины, а здесь откуда может быть такой знакомец у члена Городской Управы? У сельского старшины, конечно, могут, но тогда можешь попасть, как рыба на крючок, постоянно будут за леску дёргать и деньги требовать за молчание.

Тогда овчинка выделки не стоит.

Таким образом получалось, что присяжный поверенный Вознесенский принял простую браваду проигравших тяжбу людей за чистую монету. Приходилось прокладывать новые пути следствия и искать того, кому выгодна смерть Василия Венедиктовича.

– У Василия Венедиктовича остался сын Иван, он же единственный наследник, —слуга присяжного поверенного говорил с непроницаемым лицом.

– Вот что, голубчик, – сыскной агент навис над сидящим на краешке стула мужчиной, – я не собираюсь тащить из тебя клещами сведения о новом хозяине. Ей богу, я могу узнать это и без тебя, повторюсь, что уйдёт немало времени и вылезут на поверхность такие факты, от которых не отмахнуться, поэтому рассказывай сам. Кто такой Иван? Где проживает? Сколько лет? Отношения с отцом, в общем всё, что знаешь.

– Василий Иванович, – взмолился слуга, – не моё это дело…

– Пока ты утаиваешь сведения, убийца следы заметает.

– Их же двое было? – Изумился слуга.

– Ты откуда знаешь?

– Говорили, – стушевался мужчина.

– Итак, я слушаю.

– Василий Венедиктович родом из тверской губернии, воспитывался в семье сестры матери, – начал мужчина, раздумывая над каждым словом, – вдовы, муж которой когда—то управлял каким-то большим имением, жил роскошно, открыто и оставил после себя трех детей: двух сыновей и дочь Надю, очень миленькую девочку, не очень умную, но бесконечно добрую. Она уродилась в мать. С густыми черными волосами, приветливой улыбкой на пухлых губах и ясными добрыми глазами, Так вот спустя некоторое время, когда скрывать стало трудно, маменька заметила, что Надя, это дитя, само скоро разродиться. Был семейный скандал и чтобы как—то его замять, Василий Венедиктович вынужден жениться на двоюродной сестре. Наденька при родах умерла, оставив сына, которого нарекли Иваном. Тогда же господину Вознесенскому было отказано от дома, а воспитанием мальчика, который рос слишком уж болезненным, занялась глава семейства.

– Когда—нибудь Иван приезжал к отцу?

– Ни разу, – покачал головой слуга, – только вот теперь едет вступать в наследство.

– Значит, говоришь, Василий Венедиктович ни разу не видел сына?

– Именно так.

– И узнать не мог бы?

– Не знаю, но мне не ведомо, чтобы господин Вознесенский, хотя бы один раз интересовался судьбой сына. Только отделывался посылкой денег.

– Значит и ты никогда не видел Ивана?

– Не видел.

– Тогда Ивану лет тридцать или около того?

– Тридцать четыре.

– Служит?

– В кавалерийском полку батальонным начальником.

– Когда, говоришь, он приезжает?

– Завтра.

– Иван имеет средства?

– Да, недавно умерла Мария Степановна и весь свой капитал, имение завещала внуку, поэтому он выходит в отставку.

– Братья Надежды были старше её?

– Да.

– Что я тянуть из тебя всё должен.

– Лет на десять.

– Какую фамилию он носит отца или матери?

– Отцовую.

– Способны они на убийство?

– Бог с вами, – открестился слуга, – лет—то сколько прошло, не то давно бы господину Вознесенскому не сдобровать.

Кажется, довольно простое дело превращалось из разряда формальных в запутанный клубок отношений. Оказывается, присяжный поверенный не так чист, как хотелось казаться. Хотя юношеские увлечения за образец жизни брать нельзя, но всё—таки отбрасывать нельзя. Этому учил и Иван Дмитриевич: нельзя, говорил он, отмахиваться от мелочей, ведь каждая из них даёт свой штришок, свой мазок картине.

По службе присяжным поверенным Вознесенский не мог, а именно имел врагов, ведь он отстаивал интересы одного, тем самым оставляя другую сторону проигравшей. Но чтобы за это убить? Сомнительно, да и не бывало в практике Назорова таких случаев. Муж с женой ссорились до крови, человек из мести лишал жизни другого, но чтобы та?

Значит, возвращаюсь снова к тому пункту, из которого вышел.

Проигравшие тяжбу Вавилов и Новосельцев, по последним перед кончиной словам, причастны к покушению. На самом деле попросту испугались бы, хотя… всё может быть.

Пробредший рога, благодаря стараниям присяжного поверенного, барон Корф. Все говорят, что Павел Леопольдович слишком мягкий человек, боящийся вида крови, не способен на столь дерзкий поступок. Никто толком не сказал, как повёл бы себя статский советник, узнав, что молодая жена является любовницей не совсем молодого мужчины?

Теперь сын. Никто из слуг и даже сам отец никогда в глаза не видел собственное дитя. Может быть, запоздалая месть за мать?

Странное покушение надо сказать, это на Кавказе ходят с кинжалами и по всякому поводу объявляют себя обиженными и пытаются отомстить обидчику.

На следующий день Василий Иванович так и не смог встретиться с сыном присяжного поверенного, отвлекли другие дела и заботы. Сперва пришлось заниматься кражей на Большом проспекте Васильевского, хотя и рядом был с квартирой убитого, но зайти не удосужился, под вечер решил зайти в Адресную Экспедицию, разузнать так, на всякий случай, не было ли в день покушения сына означенного господина в столице. Результат с одной стороны изумил, с другой озадачил.

Иван Васильевич Вознесенский, подполковник и кавалер нескольких боевых наград, в день убийства находился в Петербурге, и не где—нибудь а в гостинице «Излера», что находилась по 13 линии, близь Невы. Сразу же навело сие обстоятельство на размышления.

Василий Иванович через негласных агентов узнал, что в ночь покушения господин подполковник в гостинице не ночевал, пришёл под утро злой и весь перепачканный грязью. Становилось любопытным, но вслед получил сыскной агент новые сведения, что Иван Васильевич Вознесенский в столице бывает не часто, но с определённой периодичностью и останавливался всегда в гостинице «Демут», что в Большой Конюшенной.